Пенящаяся слюна капала из моей открытой пасти, а глаза практически закатились за веки, оголяя красные воспаленные сосуды для обозрения всем встречным существам. Из моего горла вырывался приглушенный хрип с тихим порыкиванием. Быстро двигающееся в ночи тело песчаного окраса преодолевало метры с огромной скоростью. Твердый, уверенный бег, который даже не пытался скрыть кобель. Громкие шаги, напоминавшие звук галопа неподкованной лошади, разрезали ночную тишину, извещая всех о прибытии их обладателя.
Я еле держался на своих усталых лапах, готовый рухнуть в любую секунду в первую попавшуюся лужу с отбросами, но продолжал свой путь, как упертый баран. Глаза были покрыты белой пеленой, уши уныло свисали в разные стороны, а нос даже не пытался принюхаться и уловить запах угрозы со стороны других собак. Я двигался, полагаясь больше на интуицию. Или же просто привык ходить этой дорогой каждый день. Я знал ее наизусть, именно поэтому мне не составляло труда найти нужный поворот или закоулок.
Цель была определена заранее, еще несколько недель назад, но я всячески избегал ее, отнекиваясь выдуманными проблемами и делами. При любом поминании о миссии я сразу переводил тему, наивно полагая, что с каждым днем ее важность уменьшается. На самом же деле все было по-другому. Я просто оттягивал неизбежное. И вот теперь, когда я все-таки выбрался, оно решило ударить меня ниже пояса, чтобы заставить страдать от собственной ошибки еще больше. Мне пришлось нестись к заброшенной кондитерской фабрике посреди ночи, игнорируя чувство усталости и сонливость. Эта территория давно не проверялась Братьями, а они ведь хотели и хотят держать под контролем весь город. И задача осмотреть завод была поручена мне, как самому приближенному к одному из Люциферов. Конечно, я мог спокойно свалить эту работу на какую-нибудь безвольную шавку из низших слуг тьмы, но решил, что самому будет убедительней.
Я остановился, давая отдохнуть организму перед тем, как зайду в это бетонное здание. Мучительная гонка, которая продолжалась с полудня, вымотала меня. Я был не просто уставший, а еле живой. Люблю же издеваться над собой так, что поделать. Пульс постепенно замедлялся, а дыхание выравнивалось. Я приходил в норму медленно, что говорило о том, что пора прекращать издевательства над организмом. Но, как говорится, что нас не убивает, делает сильней.
Я глубоко вздохнул и шагнул внутрь через сломанные двери фабрики. Мрак и тонны пыли были обитателями этого здания. Никакого намека на живых существ. Все было заброшено людьми, что не удивительно. Эти двуногие монстры всегда кидают то, что им больше не нужно. А ведь строение хорошее. И столько денег угрохали, например, на все эти котлы и механизмы. А сейчас? Они просто покрываются ржавчиной. Даже не скажешь, что раньше они были в рабочем состоянии.
Чихнув от налетевшей пыли, я зашагал в самое сердце здания. Тихий скрежет когтей и мое спокойное дыхание - единственное, что было живым здесь. Я с облегчением вздохнул, обрадовавшись тому, что не придется никого убивать сегодня ночью. Как бы кровожаден я ни был, но грязнить лапы не хотелось. Постояв около какого-то чугунного механизма, я развернулся, чтобы удалиться с фабрики, как вдруг заметил лестницу, ведущую на второй этаж. На ступеньках явно отпечатались следы лап, причем, совсем новые. Я недовольно скривился и направился к лестнице, совсем не скрывая своего присутствия. Если собака маленькая - убежит, поджав хвост. Если собака слабая - спрячется. Если сильная - останется на месте или выскочит из-за угла и порвет мне шею. Лотерея. Но вот всматриваться в темноту и искать там силуэт этого гостя мне было тупо лень. Я начал подниматься по ступенькам, которые скрипели очень громко и раздражающе. Теперь моя появление будет еще незаметнее, ха.
Когда моя морда высунулась над полом второго этажа, я сразу заметил нечто черное, лежащее на полу. Приятный запах суки ударил в мой нос, и я довольно облизнулся. Обычно драк с ними не бывает, так что я могу расслабиться. Авось что поинтереснее перепадет. Но, к моему разочарованию или приятному удивлению, я увидел не элегантную доберманшу, не смазливую борзую, а увесистую и мощную питбульшу. Давно не встречал таких.
- Назовись! - приказным тоном сказал я, забыв, что сейчас нахожусь на обычной, земной территории, а не у себя. Чертова привычка командира, эх.

Я внимательно следил взглядом за сукой, улавливал каждое ее движение, которое могло выдать все ее намерения. Как бы приятно не пахло от нее Тьмой, я не привык вот так просто доверять первому встречному. Даже если и видел его много раз прежде. Надо удостовериться, лишь потом попытаться доверять. Хотя начало было положено, я ведь незамедлительно услышал в ответ имя собаки. Афина. Хм, интересная кличка. Что-то греческое, если не ошибаюсь.
Я еле заметно кивнул в ответ и уставился в глаза суки, которая уже поменяла свою позу. То, что она села, уже говорило о многом. Страх? Может капелька уважения ко мне? Я мысленно поблагодарил ее за это, потому что не вынес бы наглого лежания в своем присутствии. Честно сказать, я давно понял, что веду себя слишком надменно и самоуверенно, словно сам являюсь одним из Люциферов. Даже когда стою перед Братьями, не кланяюсь, не льщу и не показываю слабину. Как они меня еще терпят? Хотя, может именно из-за этой черты характера я добился столь высокого ранга. Кто знает.
Еще я чувствовал некое подчинение со стороны Афины. Даже несмотря на то, что она толком меня не знает, ибо мы раньше не встречались, она уже готова слушать и повиноваться? Нехорошо. Я недовольно скривился и уставился ей в глаза, холодно проговорив:
- Уже показываешь свою слабость. Что за характер? Так тобой будут пользоваться.
О, я любил критиковать и унижать других. Что-то вроде хобби, появившееся еще в детстве, когда я был крупнее остальных собак.
После этих слов я подался вперед и приблизился к Афине, оставив между нами чуть меньше метра. Я был выше ее, но не намного. Однако ее мощное тело не давало мне покоя, ведь в бою она могла бы меня расчленить за несколько минут, если бы постаралась. Хотя я не такой крепкий, как питбули, иногда мне помогает юркость. Несмотря на большой рост, ловкости у меня было хоть отбавляй. Жаль, это не всегда спасает от сильных челюстей.
Но сейчас я не боялся. Может, потому что это была сука, а не кобель. Может, потому что я чувствовал ее слабость, не физическую. Не могу толком понять, но я был полностью уверен, что Афина не полезет в драку первая. А значит можно облегченно вздохнуть. Что я и сделал.
- Как зовут Братьев? - вместе со вздохом спросил я, еще раз собираясь убедиться, что она из Тьмы. Конечно, светлые тоже знают их имена, но при произношении темные вкладывают в слова всё уважение, страх и презрение к Люциферам. А, как известно, нашим любимым врагам такие чувства редко присущи. Больше смазливости, вроде любви, нежности, сострадания. И как они живут только одним позитивом? Интересно, они вообще злятся? Или всегда ходят с улыбкой и желают каждому встречному хорошего дня. Боюсь, этого никогда не узнаю. Ведь при каждой встрече с ними на их мордах нет ничего, кроме святой агрессии. Может, в этом и есть их сила. Когда надо - злые и беспощадные, а когда не надо - белые и пушистые. Ими никогда не одолевает месть или непонятная ярость. Они адекваты, пожалуй. Только мы, темные, ненормальные психи с нескончаемой жаждой убийств.
Я сделал еще шаг, оказавшись уже к Афине впритык. Расправив плечи и выпятив грудь, как петух, я старался произвести на суку самое грозное и самое приятное впечатление. Зачем? Не знаю, никогда не задумываясь о своих действиях. У меня вообще мозги редко работают, все движения и решения выбираются каким-то шестым чувством, которое редко подводит. Именно поэтому я еще жив и дышу, а не валяюсь в каком-нибудь грязном углу, перекусанный, переломанный, истекающий кровью и доживающий последние минуты. И если бы я думал, прежде чем делать или говорить, то картина была бы еще хуже, потому что мало кто хочет терпеть издевательства и насмешки с моей стороны. Это я для себя идеальный и неповторимый. А другие не понимают моего совершенства. Глупцы.

Удивляюсь, насколько все разные. И сейчас я не про Тьму и Свет, а про индивидуальность. Немало собак уже встретил, и ни одна не была похожей на другу. Забавно все так. У кого же такая богатая фантазия, что создал столь разнообразный мир.
Я усмехнулся и пустил на свою морду легкую улыбку, поддавшись минутной слабости. Афина была интересной, а уж я точно знал толк в суках. Сколько их перее...Кхм, да.
Когда же ответ на мой вопрос про Братьев был получен, я вообще расслабился. Она была своей, и это не могло не радовать. Теперь можно вести непринужденную беседу на самые различные темы, не боясь за секреты Люциферов. А мне, псу, который не любит фильтровать свою речь через цензуру, разговоры со светлыми доставляли невыносимое мучение. При каждом грубом слове они кривились так, словно по ним пускали электрический ток в стопятьсот вольт. А чего стоят попытки не разболтать всемогущие планы Флигена? И достался же мне хозяин. Не то, что Вавилон. К нему нормально относятся практически все темные, и в особенности суки, дрожащие перед его божественной внешностью.
"Аполлона нашли, пф. И почему меня не замечают? Я же лучше." - с этими мыслями моя голова медленно повернулась в сторону, а глаза пытались отыскать что-то, напоминающее зеркало, чтобы посмотреть на себя со стороны. К сожалению, в этом заброшенном здании не было ничего такого. Только огромные чаны с паутиной и потертые фантики от конфет, которые были беспощадно истреблены рабочими во время кризиса.
Прошло еще немного времени прежде, чем я снова услышал голос Афины. Она интересуется моим именем? Ну что же, хорошо. Я снова повернул голову к суке, поднес морду к ее уху и тихо прошептал:
- Монте Карло.
В тот же момент я быстро зашагал за спину Афине и направился к стенке, что была немного подальше от нас. Некое полотно с картиной, погребенное под тонной пыли и висевшее на изогнутом временем гвозде, было явно не дешевое. Приблизившись, я принюхался. Масло. Интересно. Я стал бегать взглядом по картине, изучая ее содержимое. Какой-то сумасшедший человек в центре, а по бокам от него огромные шоколадные зайцы. На заднем фоне - фабрика, в которой я сейчас находился, только еще новая, яркая, дышащая жизнью. Суде по всему, в центре был хозяин завода - толстенький, улыбчивый человек с далеко не спортивным телосложением. Банально. И почему все кондитеры толстые?
Я на минуту представил, как выглядел в глазах Афины. Большой пес, который строил из себя непонятно что и всячески пытался похвалить сам себя, играл холодного, неприступного мачо, а тут...побежал к картине, как ребенок, и рассматривает ее, как истинный ценитель искусства. Что-то со мной сегодня не то было. Не с той лапы встал что ли.
Но тут мою голову осенила неожиданная идея. Глаза сразу же загорелись каким-то диким огоньком, а лапы зачесались воплотить план в жизнь. Я резко развернулся всем корпусом к Афине и скомандовал:
- Ляг.
Грубовато. Ладно, потерпит. Пусть радуется, что я не Флиген, тот бы давно использовал ее по прямому назначению.

- Спасибо.
Честно сказать, я где-то в глубине души надеялся, что она огрызнется, обзовет или наигранно обидится. Но нет. Афина лишь послушно легла в ту же секунду, как я приказал. На минуту во мне появилось чувство растерянности и смятение, но потом все быстро стало на свои места. С каких пор я ломаюсь перед таким делом, а? Сдаю позицию, надо больше практики.
Я подошел к суке и посмотрел на ее морду, а точнее, в глаза. Что она чувствует, выполняя мой приказ? Ее уши были прижаты, а взгляд... В нем читалось сомнение, легкий испуг. Она меня боится? Не может быть.
Я поднял голову к потолку кондитерской фабрики и тяжело вдохнул, словно сейчас собирался разгружать вагоны с углем. Задержавшись взглядом на побитой лампе, стал думать о дальнейших действиях. Чуть ли не впервые в жизни. Что-то прикинув в голове, улыбнувшись собственным мыслям, я сделал большой шаг и оказался над Афиной. Наклонив голову к ее холке, я вдохнул приятный запах суки и на минуту закрыл глаза, чтобы растянуть удовольствие и подзадорить себя, а может и ее, этим ожиданием. Я чуть пригнул задние лапы, чтобы, наконец, приступить к самому интересному, но в последний момент резко выровнялся. Все слишком гладко. Что это за победа, когда соперничать и добиваться не надо?
Я закатил глаза, начал бубнить что-то себе под нос и отошел от суки. Хвост раздраженно скрутился кольцом над моей спиной, а голова понуро свесилась вниз.
- Ну, поломалась бы. Неинтересно же так, - с каплей детской обиды сказал я и отошел в угол.
Я вздохнул в очередной раз и повернулся к Афине с приподнятыми бровями.
"Интересно, что она сейчас скажет? Нет, нужно определенно взяться за ее воспитание." - подумал я и направился к суке. Оказавшись рядом с ней, я лишь ухмыльнулся:
- С этого дня я начну менять твой характер. А то ни подраться, ни по...рифму сама додумаешь.
Я устало сел рядом с ней и дунул в ее ухо, которое было прижато к голове.
- Ну, что за поза? Индюк смирился со своей судьбой на мясокомбинате? Ну-ка, вставай. Давай, наори на меня, обзови негодяем, маньяком. Пригрози Вавилоном или Флигеном. Сделай что-нибудь, чтобы меня разозлить. Так же лучше. И мне, и тебе, надеюсь.

О, Боги, что это? Что за приятное чувство, исходящее от моего плеча? Я медленно каменел, выровнявшись так, словно я первоклассник на школьной линейке, сопливый и испуганный ранее неведомым. Мое тело не могло пошевелиться, хотя разум ожесточенно сопротивлялся желанию чувствовать голову Афины на своем плече еще лет двести. Мои глаза боялись моргнуть, как будто это могло спугнуть сладостный момент. Я просто стал статуей, изредко открывавшей рот, чтобы вдохнуть воздух. Дышать носом? Не, не слышал. Мне вообще казалось, что я разучился дышать. И моргать. И жить. Но мне было приятно, как никогда ранее.
Я все-таки смог повернуть голову и посмотреть на свое плечо. Но, как только я переместил морду в бок, нос тут же встретился с купированными ушами суки, и я смущенно вернул башку в прежнее положение. В душе же искренне радовался, что собаки не умеют краснеть. И с каких пор я веду себя, как девка, а?
В нормальное состояние меня вернула Афина, которая убрала голову с моего плеча. Возможно, я смог бы изобразить что-то вроде улыбки, если бы не глупые слова суки. Афи назвала меня "Вы"? Кошмар какой.
Я раздраженно чертыхнулся и встал с земли, отвернувшись от суки и направившись к лестнице. Не знаю, собирался ли я уходить отсюда, но вот спуститься по лестнице захотелось жутко.
- Тряпка, - холодно бросил я за свою спину слова, надеясь, что они превратятся в огромный осиный рой, долетят до Афины и ужалят ее по самое не хочу.
Сам же в это время начал спускаться по лестнице в каком-то задумчивом состоянии, близком к нирване. То ли это все еще не исчезающее чувство тепла на плече, то ли мысли о огромном куске мяса, то ли я вообще ни о чем не думал. Главное, что я продолжал спускаться по ступенькам, прислушиваясь в их мелодичный скрип. Что-то вроде музыки фабрики. Как ноты. Вот эта ступенька, в которой торчало не меньше десятка гвоздей, с неохотой выдавала хоть какой-нибудь звук. А если и выдавала, то он был растянутым и глухим. Первая же деревянная доска, на которой красовалось лишь два шурупа, наоборот, кричала скрипом всех тональностей и с разной громкостью. Она напомнила мне пафосных сучек с улиц, до которых лишь дотронься, и они включают свои сирены и поднимают тревогу на близлежащую сотню километров своим визгом.
Я остановился на секунды три, а затем резко рванул обратно на второй этаж. Еще с лестницы я приказал Афине самым грозным и властным тоном, чтобы она не подумала, что это шутка:
- Немедленно накричи на меня! Покажи, почему ты достойна Тьмы, а то ведешь себя, как эти глупые светлые. Аж противно. И не забудь, это приказ.
Я самодовольно ухмыльнулся и показался над лестницей, с надеждой смотря на происходящее. Давай, Афина, ты же можешь.

Сейчас я чувствовал себя каким-то зрителем в безымянном театре, в котором главную роль играла Афина. Я следил за ее движениями, эмоциями, что появлялись на морде. И это было интересно. Мимика суки выдавала все ее чувства, а глаза, которые то гасли, то вновь зажигались дикими огоньком решительности и уверенности, были прекрасны. Афина ломалась. Сейчас в ее душе наверняка бушевал ураган мыслей и борьбы с собой. Ей, как нормальной собаке, было неприятно слышать в свой адрес оскорбление, тем более кинутое так небрежно. Но с другой стороны ее покладистый характер и безотказность перед старшими по званию не давал суке принять важное решение. Я же терпеливо ждал все это время, иногда ставя галочки напротив кое-каких пунктиков в своей голове насчет суки. Я даже не двигался, а лишь зачарованно наблюдал за Афи.
Наконец, время антракта закончилось, и сука зарычала. Я удивленно уставился на ее морду, которая уже быстро приближалась ко мне. Я даже не успел среагировать, а пасть Афины слабо схватила меня за загривок. Из-за разнице, хоть и небольшой, в росте, я чуть пригнулся под давлением суки. Причем вывернул шею в какой-то непонятной траектории. В мои уши стали врезаться громкие слова Афины о том, что ей все надоели. Ну, вот, хоть какая-то эмоциональная вспышка за последний час.
Афина тем временем даже не думала отпускать меня. Я уже стал продумывать движения, чтобы уложить ее на пол, как вдруг почувствовал тяжесть на спине. Откуда у нее такие быстрые движения, а? Мои лапы задрожали, пытаясь выдержать вес двоих псов. Я чувствовал, как лапы мнут мою спину, а где-то сверху доносится периодическое порыкивание. Похоже, Афина вошла во вкус. Что же, поиграем в твою игру. Я уже хотел было сделать кувырок, чтобы припечатать суку к земле, но следующее предложение из ее уст повергло меня в легкий шок. Приятный шок.
- Лошадка? Вау, Афина, а мы, оказывается, любим ролевые игры, - я довольно усмехнулся и повернул голову, пытаясь хоть краем глаза посмотреть на прелестную суку, метелившую мой загривок.
Я не чувствовал боли или дискомфорта от действий Афины. Все ее атаки были слабыми, чем больше походили на...заигрывание? Нет, вряд ли. Тогда что? Неужели Афи таким образом хотела доказать, что она не тряпка и тоже чего-то стоит? Окей, я согласен.
Но я же не мог просто так стоять без сопротивления, мне нужно было хоть что-то сделать. Безобидное и милое, насколько это возможно с моим характером. Вспомнив, что я сейчас являлся лошадкой (у меня на минуту проскочило в голове слово "жеребец", но я решил его пока не озвучивать, чтобы не смутить милую питбульшу), я стал галопировать по второму этажу с Афиной на спине. Получалось криво, потому что мои лапы еле удерживали на себе весь внезапно появившийся лишний вес. Наверное, мой бег был больше похож на хромоту какого-нибудь пьяницы, очнувшегося посреди ночи, который вдруг вспомнил, что дома его ждет жена и сковородка.
Когда мои силы были на исходе (истощились они быстро), я остановился и расслабил лапы, позволяя весу Афины сыграть свою роль и припечатать меня к земле. Для пущего драматизма я высунул язык из пасти и закатил глаза.

Я продолжал строить из себя мертвую овчарку, стараясь даже не дышать. Было понятно, что Афина давно раскусила мою глупую игру и слезла со спины. Я почувствовал облегчение, которое смешивалось с капелькой досады, ведь таскать на себе суку было весело. А я давно не развлекался вот таким образом, ведя себя, как месячный щенок. Да и Афина хорошо, подыграла мне. Или я ей. Ай, запутался.
Я заставил глаза стать на место и тут же увидел черную морду перед своим носом. Афина лежала напротив меня, а в моих ушах все еще звенел ее хохот. Я даже улыбнулся, чуть прищурившись. Вернув язык на место, я хотел что-то сказать, но меня остановила Афина, которая прошлась по моему холодному носу чем-то мягким. Я немного потормозил, пытаясь понять, что это было, а когда понял, то ошарашенно поднял голову и выпрямил уши. Они образовали мой фирменный треугольник над макушкой, а сам я сейчас находился в позе известного всем сфинкса. Язык?
Все еще не шевелясь, я испуганно спросил:
- Что это было?
Да. она определенно лизнула меня в нос, но сделала это так неожиданно, что я опять не успел никак среагировать. Я давно не был в таком ступоре. Хотя, все логично. Обычно я использовал сук, не прибегая к таким вещам, как нежность и ласки. Считал их пустой тратой времени, не больше. Да и те шавки не особо старались показать свои чувства. В общем-то, какие могут быть чувства у секс-игрушек? Они были предназначены для другого. Стоп, с каких пор я забочусь о чувствах других? Мне же плевать.
Я немного посуровел, сдвинув брови в недоумении. Что сейчас лучше всего делать? Я не имел ни малейшего понятия. Я оказался в такой интересной ситуации впервые. И она меня пугала, честно говоря. Но и лежать пнем просто-напросто некрасиво. Надо сказать хоть что-нибудь. Хотя я уже сказал. Тогда сделать? А что сделать? Черт, я был в панике, хоть внешне это никак не отразилось.
С одним лишь я мог согласиться, не задумываясь. Мне было приятно в присутствии Афины. Я впервые за столь долгое время почувствовал себя свободным и забыл о проблемах, которые преследуют меня всю жизнь. Счастье? Да, наверное, оно.
Я улыбнулся искренне и во все 42 зуба. Ситуация, образовавшаяся здесь, на втором этаже полуразваленной фабрике по производству конфет, была милая. И веселая. До невозможности.

Хватит тянуть резину. Почему же я не мог пошевелится? Я просто-напросто боялся. Да, самый обычный страх. Дикий, сковывающий и разум, и движения. В моей голове все мысли давно перепутались, я перестал отличать реальность и мой внутренний мир. Казалось, оно все слилось в одно галлюциногенное сборище слов и собак. Мне мерещились другие псы, которые ходил вокруг нас с Афиной, спускались по лестнице, лазали в чаны с паутиной. Даже скрипы и скрежет когтей об пол были настолько реалистичными, что пригнулся и закрыл лапами голову и уши. Я сходил с ума? Неужели именно так это происходит?
Меня разрывало на части. Романтическая часть натуры стала выбираться наружу, наконец подбившаяся внезапно проявленными чувствами. А эгоистичная и темная сторона меня пыталась затолкать милого Карлыча обратно в омут сознания. Я с мольбой в глазах посмотрел на Афину, хотя в этой ситуации она вряд ли могла бы что-то сделать. Оставалось только смотреть и надеяться, что все это безумие вот-вот прекратится.
Но все мои надежды постепенно рушились. Ничего не прекращалось, а безумие продолжало охватывать меня еще больше. Я резко вскочил на лапы и кинулся к окну, которое было так же на втором этаже. Подбежав к прозрачному стеклу, я стал толкать его лапой, чтобы оно вывалилось. Но, как по закону подлости, стекляшка не поддавалась. Она крепко сидела в раме, ни на миг не уступая моему давлению. Смирившись, я спустился и стал осматривать этаж в поисках другого окна. Заметив его в другой стороне, я помчался туда. Слава Люциферам, но там стекла и так не было. Я высунул морду наружу и стал часто дышать. Чтобы успокоится, закрыл глаза и полностью расслабился, насколько это возможно, стоя на задних лапах. Приятный воздух ударил в нос, принеся с собой ночную прохладу. Мой хвост довольно замотался из стороны в сторону, а уши встали торчком от тишины. Все крики и галлюцинации прошли, и я мог нормально мыслить.
Спустившись на пол, я посмотрел на Афину и направился к ней, крикнув еще издалека:
- Мне нравится такая помощь. Всегда бы так.
Я чуть улыбнулся, но сделала это так, чтобы сука ни в коем случае не заметила. Вот еще, дьявол и показывает свои эмоции. Причем позитивные. С каких пор это. Нет, так дело не пойдет. Где там моя маска с хладнокровностью?
Я стал около Афины и, посмотрев затуманенным взглядом в злосчастное окно, сказал:
- Надо размяться, ты не находишь?
Все эти сидения без дела и лень - я уже забыл, когда последний раз стоял на месте больше двадцати минут. Все в спешке как-то, ни присесть, ни отдохнуть. Только носишься и носишься.